Соперничая с Пасхой своей торжественностью, праздник Рождества Христова заставляет думать, что он появился в самые первые времена Христианства, в век ещё апостольский.

Даже как-то трудно себе представить, чтобы христиане когда-либо могли не праздновать дня рождения своего Спасителя, чтобы не «помнили» «и не святили» этого дня. На самом же деле было далеко не так и было по очень простой причине.

То не случайность, что христиане обыкновенно не празднуют дня рождения своего, а празднуют именины, т.е. день крещения своего. Этим христианин показывает, что не великая была бы радость для мира, да и для него самого, что родился на земле лишний грешник, если б грешник этот в свое время не переродился в праведника (праведника по крайней мере в возможности) через Таинство Крещения.

Не будь этого духовного рождения, христианин о дне своего рождения мог бы только сказать с многострадальным Иовом: «погибни день, в который я родился, и ночь в которую сказано: зачался человек».
Древние христиане называли днем рождения день смерти человека и называли самым серьезным образом. Для дня кончины мучеников самое принятое название было natalitia, «родины».

При таком взгляде на день рождения вообще, могло ли прийти на мысль христианам праздновать и день рождения Спасителя?

Правда, его рождение было настолько необычно, было таким счастьем для мира, что и сравнивать его нельзя с каким бы то ни было человеческим рождением.

Христос для христиан был до того небесным человеком, вторым Адамом, Господом с небес, что мысль их не могла достаточно любовно останавливаться на его плотском рождении. Скорее хотелось праздновать Его воскресение, вознесение на небо, ниспослание Духа Святого, чем «еже по плоти» рождество Его. И действительно, все эти праздники древнее Рождества, несравненно древнее его празднование простого воскресения. Древнее его и праздники в честь мучеников.

Древняя церковь была принуждена внешними влияниями установить праздник в честь этого события. И раньше, чем Рождество Спасителя, она стала праздновать Его крещение. Но и последнее она стала праздновать не вполне по своей доброй воле. Ранее православной церкви этот праздник ввели у себя еретики — гностики и ввели потому, что они придавали самое большое значение в жизни Спасителя Его крещению.

Ничто так не завлекало христиан в ересь, особенно в гностицизм, как богослужение гностиков, полное гармонических и красивых песен. Нужно было гностическому празднику противопоставить свой такой же, и вот тогдашняя православная церковь установила и у себя торжественный праздник в честь крещения Господня и назвала его Богоявлением, внушая этим названием мысль, что в этот день Христос не стал впервые Богом, а только явил себя Богом, предстал как Бог, как Единый от Троицы.

Мало того: чтобы ещё более подорвать лжеумствование гностиков относительно крещения Христова, тогдашняя православная церковь стала присоединять к воспоминанию крещения воспоминание и рождения Христова; к последнему еазвание «Богоявления» шло ещё более, чем крещению. То и другое, Крещение и Рождество, таким образом праздновалось в один день под общим названием «Богоявления», и именно в день, посвященный ранее одному крещению — 6 января. Так по крайней мере было в IV, V и даже отчасти в VI веках в Палестине, Египте и других местах Востока. Армянская церковь, отделившаяся от католической в эту эпоху, сохранила эту практику доселе: она празднует Рождество Христово 6 января и не имеет праздника Крещения.

Впервые отделен был праздник Рождества Христова от Крещения в Римской церкви в первой половине IV века, по преданию при папе Юлии.
Можно догадываться, чем было вызвано это отделение и почему именно оно произошло в Риме. Языческий римский культ с особенной торжественностью чествовал зимний солнцеповорот, но не в тот день, когда он происходил (8–9 декабря), а в те дни, когда он становился для всех ощутимым, именно в конце декабря. Праздник в честь этого солнцеповорота назывался днем «Непобедимого» (dies Invicti), т.е. днем непобедимого солнца, солнца, которого не смогла одолеть зима и которое с этого времени идет к весне.
В одном римском календаре IV века именно 25 декабря показан этот языческий праздник. Приурочен он к этому именно дню, может быть, потому, что 18–23 декабря в римском культе посвящено было чевствованию бога Сатурна, пожиравшему своих детей, чевствованию потому носившему мрачный характер.
За этим печальным праздником «бога времени» следовал светлый праздник «бога солнца», как и у нас пост предшествует великим праздникам. И после победы язычества над христианством праздник этот с особенным блеском совершался в риме по крайней мере так совершен он был при императоре Юлиане Богоотступнике (по его свидетельству).

Чтобы отвлечь христиан от этого языческого праздника, и перенесли в Риме с 6 января на этот день воспоминание Рождества Христова, рождения духовного незаходимого солнца.

За Римом в этом отношении последовали и все восточные церкви. При этом замечательно, что из восточных церквей на праздник этот впервые произносят проповеди три великие святителя: Василий Великий в Кесарии, Григорий Богослов в Константинополе и Иоанн Златоуст в Антиохии.

Относительно святого Златоуста из его же бесед мы узнаем не только то, что именно он ввел в Антиохии этот праздник и притом по примеру запада, но с какой постепенностью и осторожностью делалось это нововведение. Впоследствии предание, конечно римского происхождения, разукрасило эти действительные факты в пользу Рима и представило историю перенесения праздника с запада на восток в следующем связном виде. Кирилл или Ювеналий, епископ Иерусалимский, письмом к папе Юлию жаловался на неудобство праздновать Рождество Христово и Крещение в один день: «Нельзя идти в одно время в Вифлеем и на Иордан» и просил исследовать и определить день Рождества Христова; папа рекомендовал практику своей церкви — празднование Рождества 25 декабря.
Василий Великий поручил Григорию Богослову установить на Константинопольском соборе это празднование. Златоуст на это тоже дал согласие. Из Кипра призван был Епифаний, что бы, в качестве урожденного еврея, на основании Писаний утвердить день.

Древней церкви точно неизвестен был не только день, но и месяц рождения Христова. По словам Климента Александрийского (III в.), одни полагали это событие в мае — 20, другие в январе — 10 или 6; по другим свидетельствам III — II веков Рождество Христово приурочивается к 25 или 28 марта. Но уже в IV веке церковь пришла к единодушному решению этого вопроса именно в пользу 25 декабря, и на основании приблизительно следующих соображений.

Месяц и день смерти Христовой точно известен из евангелий; а в церкви издавна распространено было убеждение, что Христос должен был находиться на земле полное число лет, как число совершенное. Отсюда следовало, что Христос зачат был в тот же день, в который пострадал, т.е. в еврейскую пасху, которая в тот год приходилась на 25 марта.

Отсчитывая отсюда 9 месяцев, получали для Рождества Христова дату 25 декабря. Эту дату принимает уже святой Ипполит (III в.); её защищают святой Златоуст и блаженный Августин.

Таким образом, весьма вероятно, что и само событие Рождества Христова падало на время, когда оно и празднуется. Если должно быть соответствие между течением природной жизни в мире и благодатной жизни, то как не было более весны подходящего времени для зачатия и воскресения Христова, так уместнее всего было Рождество Его в пору года, являющуюся лучшей после весны.